В первом, а иногда во втором часу ночи, с колокольни Ивана Великого раздавался торжественный благовест к Светлой заутрене. Благовестили довольно продолжительное время, пока не приходил Государь в собор. Во время благовеста в собор приходил Патриарх со всеми властями, то есть сослужившими ему архиереями, архимандритами, игуменами и священниками. Пройдя в алтарь, Патриарх и все духовенство облачались там «во весь светлейший сан». Когда все уже было готово к началу заутрени, Патриарх посылал крестового дьяка во дворец оповестить Государя.
Открывалось величественное шествие Государя к заутрене в сопровождении огромной свиты в драгоценных блестящих одеждах. Государя окружали бояре и окольничие в золотах и в горлатных шапках. Впереди Государя шли стольники, стряпчие, дворяне, дьяки в золотах же и в горлатных шапках. Сам Государь был также в золотном опашне с жемчужною нашивкой с каменьями и в горлатной шапке. Все чины, которые стояли в сенях и на крыльцах, ударив Государю челом, шли до собора впереди, разделяясь по три человека в ряд. У собора они останавливались по обе стороны пути у западных дверей, в решетках, нарочно для того устроенных. В собор за Государем проходили лишь те, которые были в золотных кафтанах.
Войдя в собор и сотворив начало, Государь прикладывался к иконам, ракам чудотворцевым, к ризе Господней и становился на своем обычном месте у правого столпа, близ патриаршего места.
В это время Патриарх в облачении выходил из алтаря и благословлял Государя. После этого начинался крестный ход, который совершался по одной стороне собора из северных дверей к западным.
Нужно заметить, что перед выходом Патриарх не раздавал свечей ни духовенству, ни Царю, ни боярам и народу, а равно и в соборе еще не были приготовлены ни аналои для икон, ни патриаршее место посредине.
Когда начинался крестных ход, ключари приказывали звонить во все колокола, а из собора высылали всех людей вон и все двери церковные затворяли. Царь с боярами не ходил за иконами, но шел прямо в западные двери и там вне собора останавливался на правой стороне. Тем временем в соборе оставался один ключарь с половиною сторожей и делал все приготовления к совершению заутрени: посреди собора они ставили патриаршее место, а перед ним два аналоя с паволоками и пеленами золотными, с богатыми и разноцветными украшениями, на этих аналоях после хода полагались Евангелие и образ Воскресения. Образ минейный ключарь снимал с аналоя и относил в алтарь на жертвенник. Посредине же церкви ставились два «горнеца с угольем и фимиамом».
Патриарх совершал крестный ход со всем собором. Впереди него несли хоругвь меньшую, четыре рипиды, два креста — хрустальный и писаный, запрестольный образ Богоматери. За Богородичным образом шли священники с Евангелием и образом Воскресения, которые они несли на пеленах, а пред ними шли подьяки с свечами витыми, подсвечниками и лампадою. Пред священниками шли певчие государевы и пели: «Воскресение Твое, Христе Спасе». Патриарх замыкал шествие. «А звонят тогда во вся един час, долго».
Когда Патриарх приходил к затворенным западным дверям собора и крестоносцы устанавливались «хрептом к дверям», «и в то время свещею велят ключари замахати, и престанут звонити». Ключарь со свечою становился у самых западных дверей с правой стороны, а близ себя у соборного угла или у Грановитой палаты ставил сторожей с доской.
Когда шествие устанавливалось и все было готово к началу заутрени, Патриарх раздавал вожженные свечи Царю, боярам, властям и всему народу и потом, взяв в руку кадило и честный крест, кадил святые иконы, Государя, бояр, властей, весь народ и, обратившись на восток, возглашал: «Слава Святей и Единосущней и Животворящей и Неразделимей Троице всегда и ныне и присно и во веки веков». Сослужившее ему духовенство отвечало «аминь». И тогда сам Патриарх единолично трижды пел пасхальный тропарь «Христос воскресе», причем в третий раз пел его только до половины, а оканчивали его певчие правого клироса. Приняв от Патриарха тропарь со слов «И сущим во гробех», певчие на оба клироса пели его восемнадцать раз. Патриарх при этом возглашал «по единожды» обычные стихи, а за ним по знаку ключаря сторож ударял в доску, а за сторожем ударяли в колокол столько раз, какой по счету следовал стих. После всех стихов Патриарх снова сам запевал «Христос воскресе» и, передав певчим «и сушим во гробех», сам крестом отверзал закрытые двери. В этот момент «ключарь многожды свещею замашет, и сторож ударяет такожде в било многожды, и звон во вся вдруг ударят, и звонят тогда долго три часа во вся колокола».
Войдя в собор, Патриарх становился с крестом в руке на приготовленном месте посредине собора. Пред ним на аналоях полагали Евангелие и праздник — образ Воскресения Христова. Архидиакон возглашал великую ектению «Миром Господу помолимся», после которой Патриарх сам высоким голосом начинал ирмос: «Воскресения день, просветимся людие». Певчие принимали от Патриарха слова «Пасха Господня, Пасха» и пели канон по уставу. В это время переставали звонить; Патриарх начинал каждение аналоев, алтаря, всего собора, по чину: царя, властей, бояр и народа. Пред Патриархом два подьяка ходили с двумя свечами витыми и лампадою, архидиакон с патриаршею свечею «треплетеною», а протодиакон и диакон держали Патриарха под руки; за Патриархом совершали каждение архиереи.
После третьей песни канона протопоп в ризах читал статью в толковом Евангелии. После шестой песни диакон в стихаре читал Пролог с синаксарем.
Во все продолжение заутрени Царь стоял у правого заднего столпа, на триступенном рундучке, подножие его было обито красным бархатом. Когда певчие в третий раз запевали «Плотию уснув», ключари принимали аналои с Евангелием и праздником и ставили их против Патриаршего места у правого столпа, а из алтаря выносили минейный образ и полагали его на аналое пред Царем.
Во время стихир на хвалитех патриарх со всеми сослужившими с ним входил в алтарь и становился за престолом. Архидиакон или протодиакон подносил ему крест на блюде, ключари подносили митрополиту Евангелие, другому митрополиту или архиепископу образ Воскресения Христова, всем властям и священникам раздавали иконы. Когда в алтаре все становились в ряд, начиналось христосование. Патриарх прикладывался к Евангелию и иконам в руках сослуживших с ним, а их самих целовал во уста и приветствовал «Христос воскресе», на что получал ответ: «Воистину воскресе Христос». При этом христосовании Патриарх каждому давал «по яичку по червленому». За Патриархом то же самое и в том же порядке совершало и остальное духовенство, певшее во все это время немолчно «Христос воскресе из мертвых».
После христосования в алтаре Патриарх выходил со всем духовенством на средину собора и становился со крестом лицом к западу, а прочие власти стояли в один ряд от Патриарха и держали Евангелие и иконы. Прежде других подходил христосоваться Царь. Патриарх благословлял его крестом, и Царь целовался с ним во уста: приложившись к Евангелию и образам, Царь христосовался и с другими архиереями, а архимандритов, игумнов, протопопов и священников жаловал к руке. Каждому из них Государь вручал «по два яичка». После Царя с духовенством христосовались бояре и народ.
Приложившись к образам и одарив духовенство, Царь отходил на свое место у южной двери собора и здесь жаловал к руке бояр своих и раздавал им яйца. Чинно и в порядке подходили к Царю бояре, окольничие, думные дворяне и дьяки, кравчий, ближние и приказные люди, стольники, стряпчие, дворяне московские. Царь давал им яйца гусиные, куриные и деревянные точеные, каждому по три, по два и по одному, смотря по знатности жалуемого. Яйца были расписаны золотом и яркими красками в узор или цветными травами, «а в травах птицы и звери и люди».
По окончании христосования Патриарх возвращался в алтарь и в царских дверях читал пасхальное слово Иоанна Златоуста, Государь подходил к царским дверям слушать поучение и, когда Патриарх кончал его, Царь говорил: «Многа лет ти, владыко». По окончании заутрени Государь со своею свитою шел из Успенского собора в Архангельский, прикладывался там ко святым иконам и мощам и «христосовался с родителями», поклоняясь гробницам своих усопших предков. Из Архангельского собора Государь ходил в Благовещенский, а потом иногда в Вознесенский и Чудов монастыри и на подворья. Везде, приложившись ко святым иконам и мощам, царь жаловал духовенство к руке и яйцами.
Возвратившись во дворец, царь христосовался со всеми придворными чинами, остававшимися в покоях царских во время заутрени.
Перед обеднею, часу в 7-м утра, во дворец ходил Патриарх славить Христа и звать Государя к службе.
Из Успенского собора Патриарх шел со всеми духовными властями в предшествии ключаря со крестом и святою водою. Подьяки во время пути пели «Христос воскресе», 3-ю и 9-ю песни пасхального канона. Царь встречал Патриарха в сенях и, получив благословение крестом и окропление святою водою, провожал его в палату. Войдя в Золотую палату, подьяки пели «Светися» и «Плотию уснув». Патриарх говорил «Светися» и отпуст. Государь, Патриарх, власти и бояре садились по своим местам и, посидев немного, вставали, и Патриарх говорил Государю речь:
«А великий Государь Царь и Великий Князь (имя рек) всея Русии Самодержец, празднуем праздник светлаго тридневнаго воскресения Господа Бога нашего Иисуса Христа, и молим всемилостиваго и всещедраго и преблагаго в Троице славимаго Бога, и Пречистую Богородицу, и великих чудотворцев и всех святых о вселенском устроении и благосостоянии святых Божиих церквей и о многолетнем здравии тебя, великого Государя нашего; дай, Господи, ты, великий Государь наш, Царь и Великий Князь (имя рек), всея Русии Самодержец, здрав был на многие лета, с своею государевою благоверною и благородною и христолюбивою и Богом венчаною Царицею и Великою Княгинею (имя рек), и с своими государевыми благородными чады (имя рек), и с своими государевыми Богомольцы, с преосвященными митрополиты, и со архиепископы, со архимандриты, и игумены, и с своими государевыми князи и боляры, и христолюбивым воинством, и с доброхоты и со всеми православными христианы».
Проговоря «Светися» и отпуст, Патриарх в том же порядке возвращался в собор. Выйдя из палаты, Патриарх благословлял ключаря благовестить к обедне в большой колокол «довольно».
За обедней снова присутствовал Государь со всею свитою.
Среди блестящих выходов и великолепных обрядов Царь не забывал явить и свое милосердие. В первый же день Пасхи, а иногда в промежуток между утреней и обедней, он ходил в тюрьмы и, сказав преступникам: «Христос воскрес и для вас», дарил им одежды и на разговенье. В первый же день Государь давал у себя стол на нищую братию.
С первого же дня у Государя начинались торжественные приемы духовных и светских лиц и праздничные посещения московских монастырей, больниц и Богаделен, и праздник проходил среди общей радости и самых торжественных служений.
Г. Георгиевский
Из книги: Праздничные службы и церковные торжества в старой Москве. М., 1897.